Фильм «Уховёртка» Люсиль Хадзихалилович – странная, местами мрачная история, похожая то ли на сказку, то ли на страшилку, которую рассказывают друг другу дети перед сном, спрятавшись в домике из подушек и одеял. Девочка с ледяными зубами по имени Мия и присматривающий за ней Альберт – почти что весь ансамбль героев, за исключением ещё нескольких персонажей, которые встретятся зрителю позже, ближе к середине фильма.
История пропитана меланхоличным ужасом и вместе с тем наивностью: герои ведут себя «так, как должно быть» – эта фраза рефреном проходит через всю картину, а повторяющий её Альберт словно с трудом пытается убедить себя в правдивости этих слов. «Уховёртка» предлагает зрителю увидеть не связную последовательность событий, а некое массовое сновидение героев – эмоцию, которую невозможно проговорить словами, но можно ощутить.
О чем фильм Уховёртка
Первый кадр фильма – медленно приближающееся ухо Альберта. Этот приём сразу же обозначает ирреальность и субъективность показанного далее, приглашая зрителя заглянуть внутрь героев – не только Альберта, а каждого, кто появится позже. После – почти полчаса молчания, среди которого различимы лишь холодные шумы странного жилища героев и пугающая музыка, то и дело прорывающаяся сквозь зыбкое звуковое полотно. Слова здесь и не нужны: и без них можно примерно понять, чем живут герои. Мия, что, похоже, никогда не выходила за порог дома, бродит по дому в компании странной самодельной игрушки, похожей на удава, и рассматривает картину, заменяющую ей прогулки. Альберт же следит за Мией, готовит ей еду и обслуживает сложную зубную конструкцию девочки – стекая в специальные колбочки, тает один набор ледяных зубов, и вот уже нужно ставить новый.
Смыслы фильма Уховёртка
Не так уж важно, что за чем идёт – канва событий крайне условна и составляет скорее сложный целостный образ, чем последовательную историю. Об этом говорит и визуальный язык фильма, не пытающийся что-то объяснить зрителю – хаотичные воспоминания, призраки прошлого, ностальгический калейдоскоп из отблесков цветных бокалов… Во всём этом мало смысла в типичном понимании этого слова, но все эти детали и символы складываются в единую чувственную картину. В ней прослеживаются мысли о проблемах «стерильного» воспитания, ожиданий окружающих, одиночества и долженствования. Поговорим о каждой из них.
Девочке Мии вряд ли можно позавидовать – её жизнь ограничена стенами дома, в котором ей пришлось найти хоть какие-то развлечения. Каждый день похож на предыдущий, рядом вечно всё тот же угрюмый Альберт, который готовит одно и то же без каких-либо изменений. Более того – вечером, когда Мия уходит в свою комнату, Альберт со стаканом подслушивает, чем же занимается девочка. И каждый раз он слышит одно и то же – стук ледяных зубов, изображающий треск уховёртки, поселившейся в детской. Вся эта картина предстаёт утрированной метафорой семьи, в которой ребёнок, находясь под гнётом родительской гиперопеки, постепенно теряет краски жизни, ценнейшие годы детства и вообще себя.
Альберт, в свою очередь, олицетворяет собой родителя, живущего в вечном страхе из-за довлеющих над ним ожиданий общества – в фильме ему время от времени звонит некто, строго расспрашивающий о том, как там девочка, причём весьма сухо. Не то чтобы кто-то интересовался настроением Мии, её мыслями – главное, чтобы хорошо ела и спала, а ещё – чтобы с зубами всё было в порядке. Похоже, что ледяные зубы здесь – намёк на всяческие достижения, которым в обществе порой уделяется куда больше внимания, чем самому ребёнку.
Ещё одна героиня, о которой хочется сказать, это Селеста – официантка из бара, в который приходит Альберт и, похоже, выпивает больше обычного, пока разговаривает со странным незнакомцем. Мужчина смущает и злит Альберта набором фактов из биографии героя и доводит его – Альберт вспыхивает и, пытаясь напасть на собеседника, ранит Селесту. Теперь это событие на всю жизнь отпечатано на лице женщины в виде ужасного шрама.
Селеста не сразу приходит в себя – она попадает в больницу, где к ней приходит ещё один герой из бара, Лоренс. Он ухаживает за дамой, обещает ей счастливую супружескую жизнь. Вместе с тем он помогает Селесте справляться с невыносимой болью от ранения, правда, не совсем здоровым способом. Селеста становится зависимой от морфия.
Эта сюжетная линия отсылает нас к теме насильственных отношений, которые выстраиваются по принципу «сильный-слабый». Лоренс начинает обхаживать Селесту только тогда, когда она оказывается уязвимой – и сразу же диктует свои правила, выстраивает свой сценарий, понимая, что Селеста не в силах отстаивать свои границы и интересы. Он назначает себя хозяином её жизни, берёт на себя все проблемы Селесты. Казалось бы, женщина должна быть счастлива – но, как показывает режиссёр, невозможно быть счастливой, если находишься в золотой клетке на правах безвольного питомца. В этих отношениях Селеста фактически остаётся одинокой – она одинока в своей боли, в своих мыслях и в своей зависимости.
Финал фильма Уховёртка
Ближе к финалу действие перемещается в особняк с картины, которую подолгу изучала Мия дома. Там Альберт оставляет девочку, разумеется, подписывая все необходимые бумаги. Кстати, к этому моменту ледяные зубы Мии заменены на стеклянные. Можно предположить, что эти два факта (смена зубов и переезд) являют собой метафору взросления. Зубы всё ещё прозрачные и хрупкие, но уже не требуют беспрестанного обслуживания – так же и с подростком, успехи которого всё так же важны родителям и обществу, но всё же фокус с них постепенно смещается.
Оставив ребёнка, Альберт покидает загадочный особняк и выходит в просторный двор. Навстречу ему идёт Селеста. Встретившись, они сплетаются в страшных объятиях, кусая плоть друг друга, и это выглядит, словно танец. Танец людей, потерявших себя. Отчаянно пытающихся ощутить себя с помощью другого. Они кружатся в этом смертельном танце, медленно уничтожая друг друга, но издалека это смотрится так обычно, даже невинно – «так, как должно быть».
